Василиса обессилено опустилась на стул.
Злата подошла, прижалась к женщине, обняла.
– Ты всё знаешь? – спросила Василиса.
– Я сон видела.
– Дремлет в тебе древняя сила, только не хочешь это признавать.
Злата отстранилась, села на соседний стул:
– Так что случилось-то?
– А ты что знаешь? – вопросом на вопрос ответила травница.
– Я видела, как Лана бежала по тропинке, весёлая и счастливая, а потом страшно закричала.
– Влюбилась она, – сообщила Василиса. – Только не в того, кого надо. Боюсь, погубит её эта любовь. Она не имеет ещё сил славянских берегинь.
– Те, что держат Обережный Круг над любимым? – спросила Злата.
Василиса улыбнулась какой-то кривоватой улыбкой, точно одна сторона лица хотела улыбаться, а другая — нет.
– Не зря ты сюда приехала, Златушка. Без тебя нам ничего не решить.
– Как — без меня? – испугалась девушка. – Я ничего не знаю, ничего не умею. Только книжки читала да мечтала о прекрасном принце.
– Откуда знаешь об Обережном Круге? Это не совсем уж доступная информация.
– Ах, об этом, – рассмеялась девушка. – Так Алексеев в своей «Валькирии» писал. Я как прочитала, сразу поверила, что так и было раньше у русичей. А как красиво звучит – берегиня. Женщина бережёт любимого, в то время как он сражается с недругами.
– А ведь это правда, – заявила травница. – Любая славянка рождается берегиней, но не все готовы к такому.
– Правда? – недоверчиво спросила Злата.
– А ты готова, – сказала Василиса. – Сама бы скоро почувствовала, но у нас нет времени. Придётся проводить обряд инициации, иначе Лану не вернуть.
Злата быстро поднялась
– Идём.
Василиса улыбнулась, теперь по-настоящему, тепло и ласково.
– Какое же ты солнечное чудо, Златушка! Не иначе, Сварог тебя послал.
Девушка уже не удивилась, услышав имя древнего и могучего бога славян. Ей казалось, что так и должно быть. Словно она и не жила в двадцать первом веке, а находилась в Древней Руси.
Женщина задумалась, молчала минут пять, сидя с закрытыми глазами, потом открыла глаза, в которых плескалась тревога.
– Время теряем, не до обряда, спешить надо, иначе она не вернётся.
– Откуда? – простодушно спросила девушка.
– Из Нави, конечно. Она сейчас в Межмирье находится. Упустим время – навсегда уйдёт в тот мир. Я же сказала, нет у неё большой силы, чтобы сопротивляться.
– Да кому сопротивляться? – закричала Злата. – Кого она полюбила?
– ЕГО, – сказала Василиса и посмотрела так, что у девушки не нашлось слов, чтобы продолжить расспросы.
А травница тем временем набрала номер, что–то быстро проговорила и, схватив девушку за руку, вышла на улицу.
Так и не отпуская Злату, она быстрым шагом направилась к лесу. Злата терпеливо бежала за женщиной, прокручивая в голове её последние слова.
ЕГО? Причём девушка понимала, что писать это слово надо именно с большой буквы. Так кто это? И перед глазами мелькнул образ неясной тени из снов. Так это возлюбленный подруги? Кто он? Бог? Герой?
Опомнилась Злата, когда они вышли на поляну со знакомым дубом. Здесь уже находилось человек пять или шесть женщин. При появлении Василисы, они встали в круг.
Василиса тут же присоединилась к ним вместе со Златой. Женщины затянули протяжную мелодию, из которой девушка уловила только несколько слов, мелькали то и дело: «Навь», «Правь» и «Межмирье», а также неоднократно произнесённое: «Светлана».
Неожиданно дуб начал раздвигаться, вернее, открывалась дверь. Она возникла прямо поверх коры. Одна из женщин, та, что оказалась ближе к дереву, вопросительно посмотрела на Василису и, получив одобрительный кивок, нырнула в тёмное нутро дерева, увлекая за собой подруг.
Злата оказалась в темноте. Это была не просто тем-нота, которую каждый из нас видел безлунной ночью, когда на небе мерцают только звёзды. Это была ЧЕРНОТА, в которой не светилось даже крохотной искорки, когда не видно собственных рук и ног, когда кажется, что ты ослеп и оглох, потому что не слышалось ни звука.
ЧЕРНОТА окутала девушку, стала вязкой. Злате приходилось двигаться, преодолевая сопротивление среды. Появилось ощущение, что она находится на дне водоёма. Девушка даже ощутила влагу на лице. Захотелось потрогать руками жидкость, но руки крепко держались за руки соседок по хороводу.
Движение не прекращалось, только каждая мышца напряглась, ноги двигались еле-еле.
Злате показалось, что исчез не только привычный мир, но не осталось и воздуха. Девушка начала задыхаться, а женщины вдруг затянули прежнюю мелодию. Теперь она не казалась незнакомой. Мелодия шелестела травой, жур¬чала водой, разливалась трелями соловья.
И девушка поняла, что может подпевать, и для этого совсем не нужно знать слова.
И, едва она произнесла первый звук, как дыхание восстановилось, ноги окрепли, а руки ощутили небывалую силу.
Тут стало светло, и Злата увидела раскидистые ивы, опустившие свои ветви в воду небольшого озера.
Женщины начали спускаться к воде, продолжая пе-ние. Злата почувствовала, как намокает подол сарафана. И вот она стоит по грудь в воде. Девушке кажется, что вода ласково обнимает и даже щекочет её.
А женщины продолжали своё пение, в котором те-перь мелькало одно слово: «Верни!»
А вода журчала: «Нет, моё».
«Верни!»
А в ответ игриво: «Не хочу, она мне нужна».
«Верни, она не твоя. Ты погубишь её».
«Моя? Не моя?»
Послышался вздох такой огорчённый и жалобный:
«Не моя! Не моя!»
Злате почудилось, что вода издала стон и запла-кала, хотя как может плакать вода?
И вдруг… Девушка ощутила прикосновение. Нет, это не был плеск воды. Это было именно прикосновение руки, большой и сильной. Сердце забилось часто-часто, а потом ей показалось, что весь мир стал большим и пре-красным, солнце улыбалось, пели птицы, по телу разлива-лось тепло, от которого подгибались ноги, хотелось по-чему-то плакать… или смеяться.
Девушку буквально вытащили из воды Василиса и женщина в цветной косынке на русых волосах.
Злата рухнула на траву, ощущая упадок сил. Ей каза¬лось, что у неё отняли что-то такое дорогое. Хотелось за¬кричать, просто завопить от горя. Зачем они её вытащили? Ей было так хорошо там, как никогда не было.
Злата подняла голову и увидела, что Василиса тя-нет за руку упирающуюся Лану. С девушки лилась вода, вся она была мокрая и какая-то отрешённая, словно ни-чего не понимала, но не хотела, чтобы её тревожили, цеп-лялась за иллюзию.
Злата затрясла головой, прогоняя наваждение, ведь она тоже испытывала те же чувства. Выходит, и она была в плену невидимых чар?
Почему-то пришла на ум слышанная недавно песня:
«Колдовское озеро… так к себе манит…»
Колдовское озеро?
Злата села и начала разглядывать окрестности. Озеро у берегов заросло тростником и высокими травами, чуть выше клонили ветви ивы, опуская в воду серебристые узкие листочки.
Показалось, что это девушки склонились над поверхностью озера и рассматривают что-то в воде.
Ей тоже захотелось посмотреться в зеркальную гладь. В воде отражались облака и деревья. Обыкновенное озеро. Почему вспомнилась эта песня? Нет, ничего у неё просто так не бывает. Это девушка знала наверняка.
Об этом она подумает после, спросит у Василисы, а пока нужно возвращаться к действительности. Девушка встала, покачиваясь, сделала несколько шагов, выпрямила спину, посмотрела на озеро строго, словно погрозила пальцем, дескать, не балуй, со мной такое не пройдёт. И сразу прояснилась голова, окрепли мышцы.
Злата подошла к женщинам, суетившимся около подруги.
Лана лежала на траве бледная-бледная, под глазами синяки, ногти на ногах тоже синюшные.
«Ой, прямо утопленница!» – пронеслось у Златы в голове, хорошо, что не завопила вслух. Девушка бросилась к подруге, женщины расступились, предлагая Злате сделать что-то. Она не понимала, чего от неё хотят, но встала на колени, взяла руку подруги, сжала, проговаривая: «Очнись, очнись!»