Полесье – край дремучих лесов, где обитают невиданные звери, пролегают нетоптаные тропы, ведущие в иные миры.
Полесье – край людей сильных и добрых, лёгких на подъем, но никогда не покидающих по собственной воле родные места.
Полесье – край, где до сих пор живы старинные обычаи, а волхвы разговаривают с природой.
И этот край является частью огромной Родарии. Только редко появляются здесь слуги великого князя. Боятся они встречи со степняками, поэтому приходится волхвам не только применять волшебство, но и обучать молодёжь. Да только не хотят молодые учиться долго и усердно, норовят жить вольно и независимо.
Трудно найти деву или молодца, что готовы принести свою молодость на благо других. Вот и Олеся, лесная дева, не устояла перед искушением, польстилась на сладкую жизнь, что пообещал дед – чёрный колдун
А что вышло? Не смогла Олеся разбудить любовь Бажена, и теперь, по условию Балия, должна стать чёрной колдуньей, его последовательницей.
***
В глуши леса стоит дом, построенный по всем правилам предков. Он простоит ещё не один век. А проживают в нём волхвы Кудеяр и Голуба, ведущие свой род от сыновей самого Рода.
Устроившись на лавке за большим дубовым столом, пьют они ароматный чай и беседуют.
– Меняется Родария, – угрюмо произносит волхв. – Всё более отдаляется Звенислава от старых традиций, всё чаще называет свой край Россенией, не вспоминая, что является частью великой Родарии. Только Полесье, Луговина да Заовражье ещё придерживаются обычаев предков.
– И даже именуют себя они россами, а не родами, – с горечью подтверждает жена. – Вот и внучка наша скорее росска, чем родарка.
– Нет, Влада с Олегом прошли через много испытаний и блюдут старые обычаи, – возражает волхв.
– Да, наверное, но трудно им противостоять большинству.
– Таков урок.
– Таков урок, – эхом повторяет волхва.
– Да не все уроки запоминают, – роняет Кудеяр. – Ты о ком? О Балие*?
– Опять силы накопил, вновь пакостить начнёт.
– Слышала, он со степняками дружбу водить начал.
– Откуда такие сведения? – смотрит в глаза супруги волхв.
– Сорока на хвосте принесла, – улыбается Голуба.
– Чего это он так о себе возомнил? Пора его приструнить как следует.
– Пора, – вздыхает волхва. – Только сил у нас маловато.
– Вот и я о том же Агнехрону толкую.
– И что?
– Как что? Совет собираем.
– Совет волхвов?
– Угу.
– Так сколько раз уже пытались – не приходят.
– На этот раз придут, – гладит бороду Кудеяр.
– Что вы придумали?
– Да вот хотим лесную школу ведовства открыть.
– Что? – изумлённо распахивает глаза волхва.
– Тебя пригласим на факультет знахарства преподавать.
– Да ну тебя, – машет рукой Голуба.
– Чего так? Не пойдёшь?
– Плохой из меня учитель.
– Отчего?
– Одну ученицу ― и ту не смогла направить на путь истинный.
– Не твоя тут вина.
– А я не могу себе простить…
– Вот и будешь учиться на своих ошибках.
– Ты так говоришь, будто уже всё решено…
– Почти… Много сопредельных миров готовы не только учеников привести, но и помочь материально.
– Ну, ты хитрец! – ласково роняет женщина, глядя на мужа с любовью. Вот сколько лет они вместе, а будто первый день!
– Есть немного! – волхв обнимает жену, прижимает к могучей груди:
– Люба моя!
_______________
*Балий – злой колдун

ГЛАВА 1
Юная прелестная дева бежала по лесу, не замечая ничего вокруг. Ветви чуть скользили по лицу, но успели растрепать косу. Выбившиеся золотистые прядки завивались, придавая лицу неземной ореол.
Но, хотя ноги проваливались в мягкую почву, казалось, сам лес оберегает прелестницу: деревья расступались, листья ласково гладили плечи, коренья прятались, трава пружинила, но не скользила под мягкими башмачками.
Выбежав на крохотную полянку, дева упала в высокую траву. Её тело сотрясала дрожь, в голове шумело, глаза слипались. А мягкая трава-мурава, казалось, так и шептала:
– Усни!
С трудом открыв отяжелевшие веки, красавица села, невидяще уставилась в одну точку, повторяя как клятву:
– Не спать, нельзя спать…
И вновь ласковое:
– Усни! Усни!
Как же тяжело противиться этому зову…
«Кто меня зовёт?»
«Не противься, девочка. Ты же моя кровь и плоть! И ты обещала…»
«Это дед… Я обещала? Что я ему обещала?»
Сознание затуманилось, а когда туман рассеялся, дева увидела себя, сидящую в тёмной мрачной пещере. В середине была выдолблена яма, выложенная камнями – место для кострища. Огромные поленья трещали, поднимая языки пламени высоко. Над кострищем была приделана большая рогатина из странного металла. На ней висел огромный закопчённый котелок, в котором что-то шипело и булькало.
Возле костра сидел худой костлявый мужчина в сером балахоне с капюшоном, скрывающим лицо. Только глаза блестели в свете костра и казались продолжением пламени, потому что горели неистовым огнём.
– Сейчас, Олеся, доварится зелье, и ты получишь большую силу, вернее, осознаешь её, ведь она в тебе есть с рождения, но спит.
– Разве это не приворотное зелье? – спросила та, имя которой означало «лесная». – Ты обещал, что я получу именно зелье.
– Зачем тебе этот Бажен? У него нет силы.
– Я… люблю его, – тихо призналась дева, только сейчас осознав свои чувства.
– Любовь, нежность, привязанность – всё это делает нас слабыми. Колдун не должен иметь привязанностей.
– Поэтому я росла в чужой семье?
– Именно. Твоя мать стала… – Балий замолчал.
– Кем она стала? – нетерпеливо переспросила Олеся.
– Лесным духом, – нехотя ответил колдун. – Она не справилась с силой.
– Ой! – вскрикнула дева и зажала рот рукой.
– Не бойся, с тобой такого не будет. Я учёл все ошибки.
– А… отец?
–Древа о нём не рассказывала.
– Зачем мне сила, если она не вернёт мне милого, не привяжет его?
– Чего ты хочешь, дочь Древа?
– Хочу жить в богатстве, любви и ласке.
–Да, Бажен способен дать это, ведь сын воеводы. Дам тебе амулет, – колдун протянул внучке брошь с камнем, постоянно меняющим цвет. – Прицепишь к его одежде – станет твоим. А пока пей зелье.
И она жадно глотает из глиняной чаши колдовской напиток, ощущая, как тело наливается невиданной силой.
Она и раньше ощущала себя лесной девой, а сейчас знала, что все звери станут служить ей, выполнять все повеления, а если ослушаются – она испепелит их огнём, который стал ей подвластен.
Сова рассказала, куда отправилась княжна Влада. А направилась она в Чернавию. Следом за ней пошёл и Бажен. Он уверился, что она его суженая.
А она, Олеся, так надеялась, что магия дедовой броши и её любовное зелье продержатся долго, что одурманят сознание богатыря и навсегда привяжут его к ней. И тогда она станет его женой и будет жить в достатке и славе, ведь Бажен – сын самого воеводы Мидгарда, мира богатого и великого, славного и могучего.
Но Бажен быстро остыл к ней, а она отдала ему всё, даже свою девичью честь. А он выбросил её, как ненужную ветошь.
И вот у неё вновь есть средство заставить любить её. Уж она позлорадствует, уж поглумится над незадачливым влюблённым, ведь в её сердце сейчас вместо нежности только холод да лёд.
Лесная дева отправилась в Чернавию. Это оказалось совсем нетрудно, если знать особые заклинания, которые открывают врата на Перекрестье миров.
И что она увидела?
Чернавию не зря так назвали, в этом мире никогда не светило солнце. Темень разгоняли язычки пламени. Они стали увеличиваться и превратились в большие факелы. Они располагались по периметру ровной площадки, огороженной острыми кольями. В центре её находился невиданный зверь.
Монстр встал на задние лапы, показавшись огромным, в два раза выше любого человека. Весь покрытый чёрной свалявшейся шерстью, что висела клочьями, зверь выглядел неопрятным и каким-то понурым. Только глаза его светились ярким жёлтым огнём, в них полыхала ярость.
Монстр начал двигаться по площадке, рыча и скаля зубы, а потом начал хлопать себя по груди огромными лохматыми лапами, раскрыл пасть, показывая страшные клыки, и довольно заурчал.
И тут на площадке появился Бажен. Он кинулся на врага, надеясь нанести удар в живот, потому что до головы чудища точно бы не достал.
Монстр стоял, раскинул передние лапы в стороны, широко раздвинул задние и замер, не пытаясь сделать ни одного движения. Он будто ждал смерти как избавления от чего-то более ужасного.
Богатырь стремительно приближался к поединщику, не замечая очевидных вещей. С криком:
– Умри, чудище! – он вонзил клинок в тело монстра. Тот покачнулся, но удержался на ногах, закрыл глаза, а потом открыл. И вдруг завопил во всю мочь лёгких так громко, что пламя факелов на миг погасло.
Между тем Бажен сделал шаг назад и попытался повторить свой удар, но монстр не позволил. Он схватил богатыря за шкирку, как маленького щенка, и отбросил в дальний угол площадки.
Сын воеводы ударился головой об изгородь и обмяк. Монстр разинул пасть и издал предупреждающий рык, в котором теперь слышалась ярость. Грозно ступая, он начал двигаться к противнику, высоко подняв правую лапу. Один из когтей вдруг начал увеличиваться, превращаясь в огромный меч. Один его удар – и голова с плеч.
Бажен пришёл в себя, ошалело помотал головой, увидел надвигающегося поединщика, вскочил. Но было понятно, что у него нет ни единого шанса уцелеть: бежать некуда, ведь он зажат в углу, а сражаться с врагом, который неуязвим – безнадёжное дело.
Оценив обстановку, сын воеводы ловко нырнул под ноги зверю, оказался сзади и нанёс ему удар ниже спины.
Монстр взревел, взлетел вверх, оказавшись на высоте роста богатыря, перевернулся и ударил молодца, попав ему в левое плечо. Меч выпал из рук богатыря, но Бажен, в горячках не замечая, как из раны хлыщет кровь, схватил его левой рукой и отскочил.
Теперь поединщики начали кружиться по площадке, держа в руках оружие. Видимо, они пытались найти подходящий момент для последнего удара. Но монстр оказался хитрее, и загнал недруга в угол. Только зверь, наученный горьким опытом, ноги сдвинул, не позволяя молодцу проскользнуть между ними.
Бажен же поднял меч над головой, но он тут же вылетел из его руки, когда монстр сделал лёгкий взмах своим грозным оружием. Его меч прошёлся по второму плечу, рассекая кольчугу, а затем завис над головой богатыря для последнего удара.
У девы, наблюдавшей за поединком во мраке, душа ушла в пятки. Вот сейчас один удар – и Бажен навсегда покинет этот мир… Готова она к такому исходу?
Сердце стучало, готовое выпрыгнуть из груди, а душа рвалась к милому. Как же она без него? Да ей свет не мил без любимого. Она не позволит какому-то чудищу расправиться с её суженым.
Вот ещё! Он принадлежит ей, и она заберёт его, и выходит. Непременно выходит, даже если на это понадобится вся её сила, даже если это будет длиться вечно.
И Олеся рванулась в сторону ристалища, истошно крича:
– Не-е-ет!
И это было очень вовремя, потому что её вопль так удивил монстра, что он замер на мгновение. И этого мгновения хватило лесной деве, чтобы схватить богатыря, словно пушинку, и унести. А потом принцесса помогла переправить его в замок.
Спустя несколько минут дева сидела у постели раненого в красивом дворце местной принцессы, но не видела никого, кроме бледного лица Бажена, и повторяла как заведённая:
– Не умирай… Прошу тебя…
Она вдруг поняла, что нет на свете ничего важнее, чем жизнь любимого человека. Олеся даже искренне попросила прощения у княжны Влады.
Затем она несколько дней жила в Чернавии, ухаживала за сыном воеводы, и была счастлива, когда он открыл глаза, поблагодарил за спасение. Уже начала дева строить планы на счастливую жизнь, но тут Бажен вновь впал в беспамятство, начал бредить, а в бреду постоянно повторял имя… но не её, а Влады.
И поняла лесная дева, что окончательно потеряла возможность найти счастье. Она не корила княжну, видела, что та любит другого, не роптала на судьбу, она просто ушла куда глаза глядят.
Долго бродила Олеся по лесам, пока дед не нашёл её. Балий посадил внучку в темницу на хлеб и воду, а сам начал готовить окончательный ритуал, что сделает её навсегда пленницей его чёрной силы.
Сидела Олеся в темнице, безучастная, готовая принять всё, что Балий предложит. Но вдруг появилась сова. Та, что указала дорогу в Чернавию. Та? Нет, не та. Была в этой птице сила иная – светлая.
Как она проникла в темницу? Не важно, видно, были такие возможности. Пристроившись на плече пленницы, стала птица нашёптывать слова верные, что вернули деве память. Поняла Олеся, что может окончательно попасть под власть деда, стать его верной служанкой. Хочет она этого? Нет!!!
Да, он родной ей по крови, но думает не о ней, а о себе. Он стар, ему нужно её горячее сердце, её молодость. И тут слёзы полились из глаз девы. Поняла она, что единственными людьми, что искренне желали ей добра, были только волхвы, её наставница Голуба и её муж Кудеяр. Вот кто поможет ей, вот кто наставит на путь истинный и простит, обязательно простит.
Вывела сова Олесю из темницы, указала верную дорогу.
Но кинулся колдун вдогонку, и наверняка поймал бы деву, если бы не вступила птица с ним в бой. И что с ней стало? Жива ли? Вряд ли, ведь Балий сильный колдун.
А она лежит тут, ждёт, когда и её найдёт, ведь есть на ней его метка. Надо бежать, быстрее бежать…
Еле поднялась дева и вновь побежала, собрав последние силы. И бежала, пока не упала в изнеможении:
– Помогите! – прошептала и лишилась чувств.
Услышали её, хоть и были далеко.
– Олеся, – сказала Голуба.
– Она, лесная дева, твоя ученица.
Тут же оказались волхвы рядом с девой, перенесли в свой дом, уложили на кровать.
– Что-то случилось. Нужно помочь, – сказала Голуба.
– Не она ли стала причиной тяжёлой дороги внучки? – нахмурил брови Кудеяр.
– Так ведь всё кончилось благополучно… Чувствую, она много испытала и многое для себя решила, – волхва прошла в свой угол, принесла подушку, устроила деву удобнее на лавке, накрыла разноцветным одеялом. – Сон для тебя сейчас важнее всего. Спи, а я приготовлю отвар.
Едва дева открыла глаза и увидела ласковый взгляд, как тут же воскликнула:
– Балий! Он придёт за мной!
Переглянулись волхвы, Голуба спросила:
– Есть его вещь?
Олеся смотрела непонимающе, а потом прижала руку к груди, где с изнанки была приколота брошь, что дал дед.
– Надо от неё избавиться, – мрачно изрёк Кудеяр, ― иначе не миновать беды.
– Да, – согласно вымолвила дева и отключилась.
Голуба осторожно отцепила брошь и подала мужу. Волхв оглядел вещицу, поцокал языком и сказал:
– Пойду, поговорю с Агнехроном. Надо выяснить, что произошло, – вышел из дома, отправляясь к капищу.
Три дня металась Олеся, три дня отпаивала её волхва, ухаживая как за родной внучкой.
Олеся пришла в себя, поведала свою непростую историю. Не утаила, зачем ей нужна была брошь.
– Вот какие дела, – задумчиво проговорила волхва.
– Я поня…ла, по…няла, – задыхаясь от волнения, проговорила Олеся. – Насильно мил не будешь. Это мне урок за Далемира. Я отвергла его любовь, теперь Бажен отверг меня.
– Ничего ты не поняла, глупая девчонка, – нахмурилась волхва. – Мало ли чего в бреду можно сказать. Надо было дождаться выздоровления Бажена и выяснить его чувства.
– Мне было стыдно, – призналась Олеся.
– За что? – удивлённо вскинула брови волхва.
– Я… я опоила его любовным зельем, – призналась дева.
– Вон оно что, – проронила Голуба. – Понятно… Если узнает, может и не простить… Что думаешь делать?
– Дед меня ищет. Помогите спрятаться. Не хочу стать его послушной слугой. Его орудием в борьбе за власть.
– Поняла всё же, чего он хочет, – удовлетворённо улыбнулась волхва. – Это хорошо. Вот вернётся волхв, и будем решать твою судьбу. Зачастил он к другу.
Кудеяр вернулся к вечеру. Сели за стол, стали пить ароматный чай с пирогами. То и дело посматривал волхв на деву, но молчал. А у Олеси кусок в горло не шёл. Сидела она, опустив глаза, и чуть прикасалась к глиняной кружке.
– Спрятаться только в нашей школе сможешь. Пойдёшь?

ГЛАВА 2
– Пойду, – сказала лесная дева, не очень задумываясь, что такое предложил волхв. Она думала только о том, что ей предоставляют убежище, куда не проникнет её дед, могущественный колдун.
Голуба улыбнулась:
– Учиться будешь?
Она хорошо помнила, с какой неохотой дева внимала её рассказам, как старалась увильнуть от поучений, убегая в лес, где проводила много времени.
– Буду, – тихо проронила Олеся, только сейчас осознав, что согласилась пойти в какую-то школу. Но она знала, что волхвы плохого не посоветуют. И хотя не очень прилежной была ученицей у Голубы, решила, что должна измениться и наверстать упущенное.
– Что за школа?
– Лесная школа волошбы, – ответил Кудеяр, поглаживая бороду.
– О! – только и смогла вымолвить дева.
Ещё два дня набиралась Олеся сил, а на третий день Голуба усадила её на лавку и сказала:
– Если всё же решила пойти в Лесную школу, то начнём собираться.
– Решила, – твёрдо сказала Олеся. – А чего мне собираться? У меня и вещей-то нет.
– Вещи – дело наживное, личность тебе менять надо.
– Что? – растерялась дева.
– А ты как думала? – усмехнулась волхва. – У Балия могут быть шпионы. Думаю, он уже прослышал про Школу и непременно найдёт кого-то, кто согласится стать для него соглядатаем там. Мы его вычислим, а ты вряд ли. Зато он может узнать тебя.
– И что делать?
– Встанем на заре, пойдём в росе купаться.
– Ага,– кивнула дева, зная, что этот обряд настолько давний, что о нём знают только волхвы.
И вот рано утром, когда ещё не вышло солнце из-за горизонта, вышли Голуба и Олеся в лес, прошли в чащу на полянку, заросшую высокой травой.
Осмотрелась Олеся, видит, крошечные капельки росы повисли на траве и чуть мерцают крохотными звёздочками – красиво и загадочно!
Велела волхва раздеться деве и кататься по траве нагишом. А сама завела песню на неведомом языке.
Сначала дева ничего не чувствовала, а потом тело стало гореть, покалывать. Долго продолжался ритуал, пока солнце не начало всходить.
Повела тогда волхва деву на холм. Здесь стояли до тех пор, пока не высушило Светило тело девушки. А в голове у Олеси то и дело мелькало лицо княжны Влады. К чему бы это? Ах, неужели она завидует её необыкновенной красоте?
Постаралась выкинуть Олеся все непрошенные мысли, думала только о хорошем. О том, как станет она учиться, постигнет тайны волошбы и будет помогать людям, чтобы замолить свои грехи. И становилось на душе светлее, сердце билось ровнее, чувствовалась во всём теле лёгкость и умиротворение.
Три раза ходили купаться в росе волхва и дева. А на четвёртый день привела Голуба ученицу к лесному озеру и сказала:
– Посмотрись!
Глянула Олеся и не поверила своим глазам. Из воды на неё смотрело вовсе не её лицо. Было оно чуть удлинённым, а не круглым, как у неё, глаза – карие с золотистыми искорками, брови – соболиные, чёрные, словно углём подведённые, пушистые ресницы делали глаза загадочными, а волосы легли на плечи медовыми прядями.
Отпрянула она от берега:
– Это я?
– Ты, – подтвердила волхва.
– Я похожа…
– …на мою внучку, – улыбнулась Голуба. – Видно, такой образ ближе тебе. Думаю, Влада будет не против. Она считает тебя сводной сестрой.
И, видя смущение Олеси, добавила:
– Только твоё искреннее желание стать лучше способствовало преображению.
– Благодарю! – поклонилась до земли Олеся, а в глазах появились слёзы.
Усмехнулась Голуба, глядя на преобразившуюся ученицу, и подумала, что есть ещё возможность у девы исправить то, что по наивности и легкомыслию совершила. Ах, как горяча молодость! Как иногда импульсивна и безрассудна!
– Я всегда такой буду? – вдруг спросила дева.
– Это как сердце подскажет. Захочешь – вернёшь прежний облик, не захочешь – такой останешься.
Олеся вновь глянула в гладь воды, тряхнула головой, рассыпая по плечам длинные, медного цвета волосы, а потом улыбнулась. В её зелёных глазах зажглись лукавые огоньки. Было видно, что ей по нраву пришёлся новый облик.
Выпрямилась Олеся, высоко подняла голову, ощущая в себе острое желание стать выше и сильнее.
– И имя тебе теперь будет Инга, что значит идущая иным путём! – провозгласила волхва, надевая на волосы ученицы ароматный лесной венок. – Пора!
С утра она выпарила деву в бане, обрядила в красный сарафан с белой сорочкой, на ноги башмачки велела надеть.
Окинула взглядом лесную деву волхва и улыбнулась – ни за что не признать теперь в этой рыжеволосой красавице Олесю.
– Боязно! – призналась Олеся, нет, Инга.
– Вот ещё! – нахмурилась Голуба. – Там знакомые преподаватели будут.
– Кто?
– Я, – одарила улыбкой деву волхва. – Волхвы Кудеяр и Агнехрон. Да и другие наши знакомцы.
– Они меня знают… узнают?
– Вот и проверим, – подмигнула волхва.
Дева облегчённо вздохнула, ведь теперь она не одна, у неё есть защитники и, возможно, появятся друзья в этой лесной школе. Мелькнуло в сознании лицо Бажена, но дева упрямо сжала губы: она станет сильнее, вырвет его из своего сердца, вырвет свою любовь, и никогда больше не позволит никакому другому молодцу подобраться близко к её сердцу. Она будет учиться, чтобы помогать людям, а личную жизнь навсегда похоронит.
И от этих мыслей стало немного грустно, но Олеся решительно тряхнула головой, устремляясь по тропинке вслед за волхвой.
Вышли на незнакомую поляну. Здесь стояли берёзки, будто в «ручеёк» играли, построившись парами и соединив ветви-руки.
Обняла слегка Олесю Голуба, проронила:
– Теперь всё зависит от тебя, от твоего желания учиться, чтобы начать новую жизнь.
– Я… ты… мы свидимся?
– Очень скоро, – улыбнулась волхва и махнула рукой в сторону берёзок: – Иди.
Олеся нырнула в густую зелень. Голова закружилась, ветви обхватили тело, будто спеленали.
Почувствовала дева, что изучает некто её мысли. Духи? Да, лесные духи, что будут постоянно сопровождать обучение – возник сам собой ответ.
Только примут ли они её? Она же отступила от древних законов, повелась на блеск и славу?!
Но всё же поняла, что не это главное в жизни. А что? Главное ― найти своё призвание и свою пару, только тогда жизнь станет полной и счастливой. Но она не смогла внушить любовь тому, кого считала суженым. Значит, не достойна?
«Осознала ошибки – это похвально!» – прошелестел тихий голос. – «Забудь плохое, помни хорошее!»
Шагнула дева вперёд, ветви не препятствовали, а листочки нежно погладили щёки.
– Благодарю, – поклонилась дева, быстро миновав остаток пути.
Вот и закончился лесной туннель. Олеся, нет, теперь только Инга, ибо не забыла дева свою прошлую жизнь, но стала она далека, будто прошло много времени. Улеглась и боль расставания с Баженом, теперь душа требовала новых впечатлений, новых знакомств и радовалась, что всё это ждёт её в Лесной школе.
Осмотрелась дева. Она оказалась на большой лесной поляне, со всех сторон окружённой могучими дубами.
Между двумя стволами столетними дубами реяло огромное полотнище, где большими буквами было выведено:
ЛЕСНАЯ ШКОЛА ВОЛОШБЫ
А снизу меньшими знаками написаны руны, прочитать которые могли только волхвы.
Вот тут ещё раз пожалела дева, что не была прилежной ученицей, а ведь поведала ей Голуба о руническом письме предков, которое стало забытым прошлым.
Приняли жители Родарии чужеземную азбуку, хотя и приспособили её для своей певучей речи. Конечно, учить буквы легче, чем руны, в которых закладывался целый пласт информации.
Хорошо ещё, что смогла Голуба научить девочку чтению и письму, иначе не взяли бы в Школу! Это же не начальная школа, а Школа волошбы!
Замерла Инга, не зная, в какую сторону двинуться. Тут зашелестели дубы, будто ветер сильный поднялся. Инстинктивно бросилась дева к стволу, прижалась. Одна из веток оказалась прямо перед её лицом. На ветке висел всего один жёлудь. Зато такой большой и золотистый, что не удержалась прелестница, дотронулась. И тут же плод оказался в её руке. Почувствовала дева тепло, раскрыла ладонь, а жёлудь вспыхнул ярким светом, ослепил.
Открыла глаза Инга и ахнула – перед ней стоял небольшой городок. Терема в нём красивые, расписные, с высокими крышами, резными крылечками. Они так и манили, так зазывали.
Перед девой появилась ровная дорожка, шагнула на неё Инга и пошла в ту сторону, куда ей указывали. Остановилась возле самого большого терема. Было в нём три этажа, и казался он строже других: не было росписи и украшений, только брёвна светились яркими всполохами.
«Главный терем», – мелькнула мысль. Чья?
Невидимые руки открыли большие двустворчатые двери, приглашая внутрь.
Быстро взбежала по ступенькам новая ученица и оказалась в большом зале, полном людей и нелюдей. Да-да, именно нелюдей, потому что были здесь лесные существа (лешие, мавки, кикиморы, болотные духи), что могли принимать человеческий облик, но здесь весь их морок развеивался, и представали они в истинном обличье.
Немного испугалась Олеся, ставшая Ингой: а вдруг и её настоящая внешность проявится? Потупила глаза дева, прижалась в уголок, но тут увидела, что одна из стен такая гладкая, что можно отражение своё увидеть. Тихо пробралась к той стене и облегчённо вздохнула – не развеялась её новая личность.
– Красой своей любуешься, прелестница? – послышался за спиной зычный бас.
Оглянулась дева – на неё смотрел рослый молодец, одетый в человеческую одежду – рубаху и холщовые штаны. Только лицо как бы плыло. То черты человеческие, то медвежьи мелькали.
– Косу поправляю, – ответила дева. – А тебе какое дело?
– Да вижу, что ты украдкой пробираешься, подумал, что помощь нужна.
Хотела Инга-Олеся дерзко ответить, чтобы отстал, да прикусила язык, не спешила на себя беду накликать. Вспомнила, что должна вести себя скромно и незаметно.
– Я тут впервые, – призналась, потупив глаза. – Ничего и никого не знаю.
– А! – обрадовался собеседник. – Я уже освоился. Держись меня – не пропадёшь!
– Ты кто? – еле слышно спросила дева.
– Я – лешак, – честно сказал детина. – Деяном кличут. А тебя как?
– Инга, – прошептала дева.
– Новую жизнь, значится, выбрала, дева? – подмигнул лешак. И было в его взгляде понимание, что есть чего скрывать новой знакомой. Увидев, что дева побледнела, ободрил: – Да ты не тушуйся! Здесь все новый путь осваивать пришли, оставили прошлое позади.
К новым знакомым пробрался ещё один лешак, только сквозь иллюзию проскальзывала волчья морда.
Обнялись лешаки, похлопали друг друга по спине мощными дланями, да так, что кости затрещали.
– Здоров будь, Деян!
– И тебе не хворать, Идан!
Когда приветствия закончились, спросил Деян:
– Ты куда дел свою красаву? Надоела?
– Жениться требует мавка. Вот я и сбежал.
– Понял, – хлопнул лешак друга по плечу и подмигнул деве. Увидел этот взгляд его приятель, спросил:
– А ты уже присмотрел себе красаву?
– Да я не против, – осклабился Деян. – Если дева согласится.
– Ну, уж, нет, – погрозила пальцам лешакам лесная дева. – Я сюда учиться пришла, а не шашни водить.
– Наша дева! – обрадованно воскликнул друг Деяна. – Как кликать?
– Инга, – ответил вместо девы Деян. – Она под моей защитой.
– Понял, – склонил голову Идан, но в его глазах зажёгся инстинкт охотника.
«Ох, любит девок», – еле заметно вздохнула Инга, намереваясь дать отпор любителю лазать под чужой подол.
Тут к троице подбежали две красивые девы в зелёных платьях, что представляли полоски просвечивающей ткани, при ходьбе они колыхались, открывая босые ступни. Были девы хороши – светлые волосы до пояса, а в них листочки мелькают да колокольчики позванивают. Румяное личико сердечком, губки алые, брови соболиные – не девы, а красавицы писаные.
– Вот ты где, Идан! – воскликнули прелестницы, подхватив лешака под руки с обеих сторон. Он ухмыльнулся, но вовсе не был против.
– Ты не теряешься, – расхохотался Деян.
Девы уставились на лешака, посмотрели друг на друга, перемигнулись, изобразив пальцами нечто, что лесная дева поняла, как безмолвный разговор, типа:
«Нравится, берём?»
«Берём!»
Одна из красавиц сделала было шаг к Деяну, он отшатнулся, но Инга смело подхватила его под руку, показав, что он не свободен. Красавицы улыбнулись и ушли вместе с Иданом.
– Уф, – вздохнул лешак. – Эти листицы такие нахальные.
– Листицы? – переспросила Инга, впервые слышавшая о такой расе.
– Они, – подтвердил лешак. – Немало здесь новых рас – перемешались миры, новые образовались народы.
Кивнула дева, понимая, что многое ей предстоит узнать.